Алая заря

До репатриации Дима Шульман, москвич двадцати пяти лет из обеспеченной семьи, жил исключительно своим мотоциклом – каждое лето гонял на нем без устали, радуясь ничтожному расходу топлива и необъятной свободе.  Когда началась война в Украине, Дима быстренько репатриировался в Израиль. Но не успел он освоиться на новом месте, как война пришла и сюда. Бежать стало уже некуда. Дима утешал себя мыслью, что теперь он на правильной стороне, и, слава богу, его защищает одна из лучших армий мира. 

Город, в котором он жил, находился далеко от границы с Газой, в эту часть страны ракеты долетали не так часто. Но все равно на его мобильном не смолкал сигнал воздушной тревоги Цева Адом. 

— Смени настройки, — посоветовал ему Нисон, его куратор. – У тебя оповещение поставлено «по всей стране», тут любой с ума сойдет. Выбери только город, в котором находишься.  Кстати, раньше сигнал тревоги назывался Шахар Адом. Не знал? 

— Нет, а что?

— У меня дочку так зовут – Шахар. В переводе «алая заря». Ее в школе дразнили «воздушной тревогой». И я, как отец, пошел в министерство обороны и добился, чтобы там приняли меры. 

— И чем дело кончилось?  

— Сменили название, — с гордостью поведал Нисон. – Теперь это Цева Адом.

После смены настроек, телефон на время затих. Программа Цева Адом любезно проинформировала, что у Димы есть 30 секунд, чтобы спрятаться в бомбоубежище.  Это стало для Димы новым испытанием — за тридцать секунд он мог разве что успеть выйти из своего дома на улицу. Где в таком случае искать укрытие? 

Его ближайшими соседями была семья из Румынии, пожилая женщина с уже взрослым сыном.   Они снимали квартиру на той же вилле, что и он. Квартира была большая, скорее всего, мамад у них был.  Дима постучался к ним, но ему не открыли – хотя по всему было видно, что дома кто-то есть.  Дима связался с  балабайем – хозяином виллы – и поинтересовался, почему соседи не открывают? Хозяин пообещал это выяснить, а позже сообщил:

— Ты напугал Цилю, свою соседку. Она решила, это арабы пришли всех резать! 

От этого неожиданного известия Дима рассмеялся. Рассмеялся и сам хозяин.

— Если у Цили будет тесно, приходи к нам. У нас мамад больше!

Никто из них не знал, что Циля с сыном Итаем переехали в их городок из Акко, где в мае 2021 года пережили настоящий еврейский погром. Тогда несколько десятков отморозков, специально собранных по дальним арабским деревням и доставленных на автобусах в старый город, разгромили несколько ресторанов на набережной и подожгли гостиницу. В дыму пожара задохнулся муж Цили, который там работал. После этого Циля решила навсегда из Акко уехать. Когда 7 октября 2023 года сотни террористов из Газы на джипах и мотоциклах проникли через границу и учинили жестокую расправу над мирными жителями, никто поначалу не был уверен, что их не поддержат местные израильские арабы. Городок на Севере страны, в котором проживал Дима, насчитывал 50 тысяч человек, а вокруг проживали 150 тысяч арабов. Поэтому страхи Цили были вполне обоснованными. И когда в первый день войны неожиданно раздался стук в дверь, Циля решила на всякий случай не открывать и даже позвонила сыну на работу. 

Когда Итай приехал, недоразумение уже разрешилось. Циля как раз показывала Диме мамад, в котором была обустроена ее спальня. 

— А в ваше отсутствие я могу здесь укрыться? – спросил Дима в надежде, что Циля даст ему запасной ключ.

— Мы запираем дверь, когда уходим, — ответила Циля.

— А ночью?

— Ночью тоже, — последовал ответ. – Но ты стучи, мы откроем.

Рядом жили и другие соседи, но за 30 секунд добежать туда было нереально. Мамад, как выяснилось, вообще спасал скорее не от ракет, а от их обломков, которые могли упасть на головы мирных граждан после того, как их сбивал Железный Купол.  Дима вспомнил о мотокуртке и шлеме, которые привез с собой. «Они вполне могут защитить от осколков, — подумал он. – И никакой мамад мне не нужен!» 

В его крошечной квартирке самое безопасное место находилось рядом с холодильником — Дима где-то вычитал, что по наблюдениям спасателей, холодильник, оказывается, выдерживает довольно большие нагрузки, например, при обрушении крыши. Он решил отрепетировать свои действия на случай ракетной атаки. Одел мотокуртку, шлем, сел на пол возле холодильника и рассмеялся, представив, как нелепо он сейчас выглядит. Как советовала служба тыла, на случай ракетной атаки он заготовил еще и тревожный чемоданчик. В сумку для ноутбука поместилось все, что еще имело материальную ценность – сам ноут, деньги, чеки, документы. Туда же влез пакет чипсов и бутылка минералки. 

Весь день он слушал новости, от которых ему стало дурно. Когда вечером прозвучал сигнал воздушной тревоги, он уже буквально не помнил себя от страха. Как и не помнил, на что ушли отведенные ему для спасения жизни тридцать секунд.  Но когда он пришел в себя, то уже сидел в мамаде у соседки в полном мотоциклетном облачении вместе с тревожным чемоданчиком. На него испуганно смотрели Циля и ее сын Итай с битой в руке.  Его облачение  – красно-белая мотоциклетная куртка вместе с зеленым шлемом и черного цвета тревожном чемоданчиком, из которого торчал провод для зарядки, делали его похожим на террориста-шахида, вырядившегося в цвета палестинского флага.  А с учетом того, что на шлеме было опущено солнцезащитное темное стекло, опознать его не представлялось возможным. Дима хотел поднять забрало, но не успел он шевельнуть рукой, как на него обрушился удар такой страшной силы, что китайский зеленый шлем разлетелся на множество осколков, словно был сделан из стекла. Итай замахнулся битой во второй раз, намереваясь добить «террориста», но Циля успела поймать его за руку:

— Что ты наделал, шлимазл? — воскликнула она испуганно. – Это же наш русский сосед!

Очнулся Дима на больничной койке. Перед ним сидел небесной красоты ангел. Только на ангеле почему-то была военная форма, а за спиной вместо крыльев торчал ствол автомата.

— Шалом, маниш ма? – услышал он нежный голос. – Как ты себя чувствуешь?

—  Голова болит, — ответил Дима. – А где я?  

— В клинике Рам Бам, — ответил Ангел. – У тебя было сотрясение. Доктор сказал, ничего серьезного. 

Дверь приоткрылась, и в палату вошел Нисон с двумя бумажными стаканчиками черного кофе. 

— Очнулся? – обрадовался он. – И слава богу! – Познакомься, это моя дочь Шахар. Приехала на два дня в отпуск. Встречал ее на станции и решил по дороге тебя проведать. 

— Воздушная тревога!- вспомнил Дима. – Знаем, знаем.

Девушка улыбнулась ослепительной улыбкой:

— Никто меня так больше не дразнит, — ответила она. – Только папа. 

— Какого черта ты вырядился в цвета палестинского флага? – спросил куратор, прихлебывая кофе. – Решил напугать соседей? 

— Я даже не знал, что у палестинцев есть флаг! — признался Дима. 

Они проговорили минут пять, посмеялись, что за нелепая история с ним приключилась. 

— Ладно, выздоравливай, — закончил разговор куратор. – И звони, если что понадобиться.

Шахар протянула ему руку на прощанье, и Дима, сам удивляясь своей смелости, спросил: 

— Выпьешь со мной кофе? 

Шахар оценивающе посмотрела на него.

— Почему нет?  — ответила она. – Когда война закончится.    

Она ушла, а Дима еще долго лежал с идиотской улыбкой на лице, не в силах поверить, что такая красивая девушка не прочь с ним встретиться. Потом его навестил врач, а следом за ним полицейский, которому Дима сказал, что к своим румынским соседям никаких претензий предъявлять не будет.

Уже через пару дней Дима выписался из больницы. Забирал его Итай, который приехал на своей машине.

— Мама приглашает на обед, — сообщил он. – Ты обязательно должен попробовать ее гефильте фиш!

Циля накормила Диму как родного и пригасила заходить почаще. На прощание она дала ему ключ от входной двери:

— Пользуйся мамадом, если нас не будет дома. 

Ее предложение оказалось очень кстати, потому что в войну с Израилем вступила Хезболла. К ежедневным обстрелам из Газы добавились ежедневные ракетные атаки из Ливана. Теперь для всех жителей Севера время на спасение сократилось с 30 секунд до 15-ти. Родители Димы настаивали, чтобы он вернулся в Москву:

— Здесь более безопасно, — убеждали они сына. – Москву никто бомбить не собирается. Мы уже договорились о взятке с военкоматом!

— Я останусь в Израиле, — огорошил их Дима. – Мне здесь нравится. 

Еще недавно единственным его подлинным интересом был байк, а Израиль привлекал его лишь продолжительным мотоциклетным сезоном. Но встреча с Шахар все изменила. От одного воспоминания об этой девушке, у Димы в низу живота словно начинали порхать бабочки. 

Раз в две недели он звонил своему куратору по каким-то мало значащим вопросом и всякий раз интересовался, как там Шахар? Каждый день в Газе и на границе с Ливаном гибли израильские парни и девушки, каждый день фотографии погибших появлялись в ленте новостей с припиской «Разрешено к публикации службой ЦАХАЛ», каждый раз Дима боялся, что однажды в этих сводках увидит Шахар.  

Чтобы не впадать в депрессию, он пошел волонтером на военный завод, помогал там собирать ящики с патронами, готовил плов для солдат, отправлял на фронт посылки, разбирал завалы после попаданий (слава богу, довольно редких) ракет в жилые дома, трижды сдавал кровь. Война, не смотря на всю мощь израильской армии, все не кончалась. Дима уже отчаялся, что когда-нибудь увидит Шахар.  Но однажды, когда он приехал в торговый центр прикупить себе кое-что из одежды, они нос к носу столкнулись у кассы. Шахар была в джинсах и кожаной куртке с мотоциклетным шлемом в руках и неизменным автоматом через плечо.

— Привет, как дела? – поприветствовал ее Дима. – Помнишь меня?

— Привет, Дима! – улыбнулась она своей открытой и светлой улыбкой. – Как твоя голова? Не болит?

— С головой все в порядке, — рассмеялся Дима. –  Выпьем кофе?

Шахар посмотрела на часы. 

— У меня есть полчаса.

Они вместе направились к выходу из торгового центра.  По дороге Дима расспрашивал Шахар про ее мотоцикл. 

— А ты на чем ездишь? – спросила Шахар.

— Ни на чем. Мне по закону только через два года подтвердят нужную категорию в водительских правах, — вздохнул Дима.- Так что я пока без байка.

Вдруг Шахар заметила красивого парня в военной форме, который стоял у колонны и ел мороженое. 

— Погоди, я поздороваюсь с другом, — сказала Шахар. – Мы в одной школе учились.

Шахар подошла к парню, они оживленно заговорили на иврите. Дима стал глядеть по сторонам, чтобы себя занять.  На входе в торговый центр пожилой охранник проверял сумку какого-то мужчины в белой рубашке и джинсах. Старик действовал медленно, и, похоже, мужчину это раздражало. Наконец, охранник вернул ему сумку. Мужчина прошел мимо Димы, на ходу доставая из бокового кармана штанов складной нож. «Ни фига себе! – подумал Дима. – Чего это он задумал?» Дима хотел подойти к охраннику и сообщить, что тот пропустил в торговый зал человека с оружием. Но в этот момент мужчина, отбросив ненужную сумку, подбежал сзади к болтающему с Шахар солдату и нанес ему несколько молниеносных ударов ножом в шею. Тот даже не успел понять, что происходит, и рухнул на пол, как подкошенный. А мужчина с ножом уже набросился на Шахар, пырнул ее несколько раз и быстро побежал прочь. Шахар из последних сил вставила в автомат обойму и направила автомат в сторону бегущего, но ее опередил один из посетителей торгового центра, у которого был при себе пистолет.  Раздался выстрел, террорист с разбегу грохнулся головой в пол, выронив окровавленный нож.  Дима подхватил теряющую сознание Шахар.  

— На помощь! – закричал он охраннику. – Врача! Скорее!

Шахар быстро доставили в больницу, ранение оказалось средней степени тяжести. Дима всю ночь продежурил у ее койки вместе с Нисоном. 

— Что с моим другом? – был первый вопрос, когда она пришла в себя. – Он жив?

Дима только покачал головой в ответ. Шахар прикусила губу, чтобы не закричать от боли. Нисон обнял дочь, по его лицу текли слезы.

Вскоре появилась сестра, чтобы сделать Шахар перевязку. Она попросила посторонних выйти.

— Погодите, — воскликнула Шахар. – А что с моим мотоциклом?

— Он все еще на стоянке, — ответил Нисон. – Я договорился с охраной, за ним присмотрят. 

— Пусть Дима отгонит его к нам, — попросила Шахар. 

На следующий день Дима уже был в торговом центре. Пожилой охранник выдал ему шлем и сумку с покупками, которые успела сделать Шахар перед тем, как ее ранили.

— Как она? – спросил он с искренним участием. – Все в порядке?

— Да, все в порядке, — ответил Дима. – А вы как?

— Все хорошо, — ответил охранник.

— А жаль, — резко ответил Дима. –  Это вы во всем виноваты. Вы пропустили террориста.

Охранник посмотрел на Диму взглядом побитой собаки.   

— Начальство только сейчас рамку поставило, — сказал он. – Была бы рамка, хрен бы этот гаденыш нож пронес. Не могу же я всех руками обыскивать!

— Простите, — сказал Дима, — не знал.

– Из-за такого начальства 7 октября и случилось, — сказал охранник в сердцах. — Гореть им за это в аду!

Дима легко нашел мотоцикл Шахер на стоянке. Это была «Ямаха» с движком в шестьсот кубиков. На таком байке легко можно было на одном баке бензина пересечь весь Израиль в оба конца. Дима вставил ключ в зажигание, мот завелся с первого раза. Как давно он не садился на байк! Как давно не чувствовал этой легкости и свободы, про которые уже забыл! Намеренно сделав по городу большой крюк, он пригнал байк в нужное место, где его уже поджидал Нисон.

— Вы сегодня пойдете в больницу? – спросил Дима. 

— Шахар запретила мне появляться до завтра, — ответил Нисон. – Велела выспаться и отдохнуть. А я не могу никак уснуть. Может, по маленькой? 

— Не откажусь.

Нисон пригласил Диму в дом, налил ему и себе по порции виски, оставив на столе открытую бутылку.

— За Шахар! – сказал Дима.

Они чокнулись и выпили.

— Знаешь, может и хорошо, что ее ранили, — задумчиво произнес Нисон.

— Почему вы так говорите? – удивился Дима.

— Потому что в ее взводе уже пять ребят полегло в Газе, — ответил Нисон. – А так ее могут комиссовать, и она останется дома.    

Через несколько дней Шахар выписали из больницы. Дима стал в ее доме желанным гостем. Как-то раз он застал Шахар в гараже, она меняла масло на своем байке.

— Собираешься прокатиться? – спросил он.

— Почему бы и нет?

— Не боишься попасть под обстрел?

— Я знаю безопасный маршрут, — ответила Шахар. – Поедешь со мной?

Вскоре Дима уже сидел на спиной у Шахар, которая гнала свою «Ямаху» по извилистой дороге, ведущей в горы. Она лихо закладывала повороты, и Дима, который никогда не ездил на месте пассажира, вспотел от страха. Возле деревни друзов их застал сигнал воздушной тревоги. Шахар сразу же свернула с основной дороги, и они с Димой бросились на землю. От грохота Железного Купола в сосновом лесу осыпались иголки. Когда все стихло, Дима посмотрел в глаза Шахар, и ему показалось, что ее душа через радужную оболочку глаз проникает ему прямо в сердце. Вскоре он уже прильнул своими губами к ее губам, не веря своему счастью.

Когда они вернулись, их ждал недовольный Нисон.

— Что за глупость гонять на байке под обстрелами? Делать вам нечего, что ли?

— Прости, папа. Мы больше не будем.

— Хотите остаться наедине, дома есть спальня! – Нисон с укором посмотрел на Диму. —  Ты хоть меня не расстраивай, парень.

— Чем я тебя так расстраиваю, папа? – насмешливо спросила Шахар.

— А то ты не знаешь! – и, встретив вопросительный взгляд Димы, с горечью добавил:

— Ей дают освобождение от службы, а она собирается обратно в Газу.

Дима с удивлением посмотрел на Шахар:

— Ты серьезно? Я думал, для тебя война закончилась?

– А ты на моем месте поступил бы иначе? – спросила Шахар.

Через пару недель Дима вместе с Нисоном провожал Шахар в воинскую часть. Нисон  крепко обнял и прижал дочь себе, чтобы та не видела его слез. 

Когда с Газой было покончено, Шахар перевели на Север, где началась война с Ливаном. Все свои отпуска она проводила вместе с Димой и отцом.  Нисон, как и Дима, буквально жил этими ее приездами.  Всякий раз они вместе встречали ее на железнодорожной станции. Но однажды ее не оказалось среди пассажиров. Телефон Шахар не отвечал. 

— Подождем часок? – предложил Нисон. – Может, она опоздала и приедет на следующем?

— Да, скорее всего! – отозвался Дима.

Вместе с Нисоном они зашли в кафе перекусить. И там из новостей узнали, что израильские ПВО пропустили запущенный из Ливана беспилотник. Начиненный большим количеством взрывчатки, он упал на воинскую часть, где служила Шахар. Взрыв случился в солдатской столовой прямо во время завтрака. Количество погибших и раненных исчислялось десятками.  

Дима в ужасе посмотрел на Нисона. Трясущимися руками тот достал телефон и позвонил дочери. Номер по-прежнему не отвечал. 

— У меня есть телефон ее командира, — сказал Дима. – Шахар мне оставила на крайний случай. 

— Так звони! 

Дима набрал номер, но командир тоже не отвечал. 

— Я еду к ней, — еще больше помрачнев, сказал Нисон. –  Ты со мной?  

Когда они добрались до воинской части, там уже был составлен полный список погибших. Среди всех имен было имя и самой Шахар.

Вскоре Израиль подписал с Хезбаллой соглашение о прекращении огня. Это не было еще окончательным перемирием, в продолжительность которого мало кто верил, но ракетные обстрелы прекратились. И сразу же на улицах забурлила жизнь. Заработали все кафе и рестораны, дети снова начали ходить в школу, открылись пляжи и парки, можно было снова гулять, где хочешь, стране, не опасаясь ракет. 

Но для Димы все радости мирной жизни потеряли всякий смысл. Целыми днями он сидел дома, не зная, как и зачем дальше жить. Однажды днем ему позвонил Нисон, которого тот не видел с самых похорон.

— Зайди ко мне, — попросил тот. – У меня для тебя кое-что есть.

Дима тут же собрался и приехал. Нисон сильно сдал, плечи его еще больше сгорбились, взгляд потух. Он привел Диму в гараж, где стоял мотоцикл Шахар.

— Забирай, — сказал он, передавая Диме ключи. – Думаю, она была бы не против.

— Вы уверены? – спросил Дима, прекрасно зная, сколько такой байк стоит в Израиле. – Я могу заплатить, только не сразу.

Нисон посмотрел на него, как на безумного.

— Не нужны мне твои деньги, – ответил он. —  Смотри только, аккуратней на нем. Не хочу еще и тебя хоронить.

Через полчаса Дима уже мчался по горной дороге – той самой, по которой однажды они уже ездили вместе с Шахар. Возле друзской деревни он отыскал то самое место, где они впервые стали близки. Дима постелил куртку и сел на землю. Казалось, вся Галилея, с ее холмистыми горами, озерами и лесами, простиралась у его ног. На горизонте были видны полоска моря и хайфский маяк. А когда зашло солнце, ярким пламенем разгорелась над землей алая заря.

 

© Александр Детков, 2024 год.